Мой первый партнёр

Итак, я уже учусь в 5-м классе, начальная школа закончилась. Наверное, с этим закончилось и наше школьное детство.

Нам было спокойно, у нас была одна учительница — Валентина Ивановна, и мы всегда могли у неё всё узнать, она преподавала нам все предметы, рассказывала много интересного.

В средней школе каждый предмет преподавали разные учителя. Когда проходил урок физкультуры, нам, освобождённым от неё, разрешено было находиться в закреплённом за нами классе. Мы сидели за партами и непринуждённо толковали о чём-нибудь.

В тот день мы стали вспоминать понравившиеся нам песни. Помню, встала Тамара Чернова и исполнила нам партизанскую песню, которую любил её папа. У неё это получилось трогательно. И я запомнила её:

Девочки рассказали об этом нашей классной воспитательнице, а она на следующий, свободный для нас, урок предложила прийти к нам такой замечательной женщине — Варваре Михайловне.

Она послушала нас всех, а мне предложила исполнить любую русскую народную песню. Помню, что я исполнила:

Варвара Михайловна взяла меня в художественную самодеятельность. И это было здорово!

Где бы мы разучивали столько песен? Я помню многие и сейчас. Например:

А самое главное, Варвара Михайловна учила нас чувствовать каждое слово: если ты произносишь слово «холодно» — значит, ты чувствуешь холод, и тогда слово произносится с таким чувством, что слушатели тоже ощущают этот холод, и наоборот. Учила, что каждое словечко «закрываем на замочек». Как вагоны ведёт машинист с определённой скоростью, и вагоны не наскакивают друг на друга, так и человеческая речь: между каждым словом — остановочка. А если машинист резко затормозит, то последние вагоны могут наскочить друг на друга. Так и слова при быстрой речи без выделения последней буквы каждого слова будут не услышаны. Последняя буква каждого слова должна быть слышна. А самое главное: я не только перестала краснеть у учительского стола или в магазине, подавая деньги кассиру, — я уже не боялась целого зала перед собой.

Школа на проспекте КИМа, в которой мы начинали учиться, была под номером 29 — старое здание, прекрасный актовый зал с чудным звучанием.

Позже, когда нас соединили с мальчиками, я перешла в школу номер 34 в переулке имени Каховского.

Кроме песен и стихов мы разучивали танцы и пляски. Очень ярко остался в памяти мой первый партнёр — китайский мальчик Ван, кажется, Чжу-Ян. К сожалению, мы и не пытались запомнить его фамилию, мы по-детски думали, что эта встреча навсегда, ну, по крайней мере, пока учимся в школе. Мы звали его Ваней.

Ещё мы с ним пели песню, в которой есть слова:

В этой песне говорится, что все мы, люди, одинаково хотим мирной жизни, а имя Ваня есть во всех языках, только звучит иначе.

Где Варвара Михайловна нашла этого мальчика, мы с девочками не знали. В ту пору у меня были смуглая кожа и очень чёрные глаза. И, конечно, чёрные косы. Об этом говорили все взрослые, которые окружали нас.

Я этого стеснялась. А Варвара Михайловна однажды привела Вана на занятия, подвела ко мне и сказала: «Вот теперь я вижу, что у нас есть хорошая пара». И у нас всё получалось здорово.

Но однажды он не пришёл. В стране было непростое время, задавать вопросы вслух было нельзя. А он мне ещё долго снился в цветных снах.

В пятом классе нас принимали в пионеры. Почему-то память ярко осветила момент, когда к нам в класс вошли два или три взрослых человека, а наша учительница сказала им: «Вот, смотрите, это — наша итальяночка». Взрослые улыбались и за что-то хвалили меня.

В пятом классе у меня уже были косы. Мне разрешили их растить только после того, как я научилась заплетать ленты, закрепляя их на спинке стула. Ведь мама у нас вынуждена была ночевать в Белоострове, там уже была наша корова Рыжонка. Так что вставали утром мы сами. А днём мама приезжала через день, оставляла молоко, которое надо было разнести по знакомым хозяйкам, с которыми мама договаривалась заранее.

А в школе кроме занятий художественной самодеятельностью организовывали занятия по подготовке к санитарной обороне (на значок ГСО). Проводилось много интересных занятий по спасению, людей попавших в беду. Также готовились к сдаче норм БГТО — «Будь Готов к Труду и Обороне», а потом — к сдаче норм ГТО — «Готов к Труду и Обороне» (с более серьёзными требованиями). Во внеурочное время устраивали чтение книг перед классом на выбор.

А когда наш класс превратился в пионерский отряд и был разбит

на несколько звеньев, звеньевые отвечали за успеваемость в своих звеньях. Отличникам и хорошистам давалось задание — подтянуть отстающих. Также ездили в театры с учителем.

У нас были добрые учителя и строгие родители. Страна только приходила в себя после тяжёлой войны.