Матадор

Эмильяно чувствовал себя несколько скованно.

После своего небольшого кирпичного дома, покоившегося на окраине города, поместье Мигеля казалось ему самым настоящим дворцом. Всюду висели картины — работы художников, известных во всем мире. В одной из комнат он обнаружил охотничьи трофеи хозяина дома — головы убитых животных, шкуры, постеленные прямо под ногами гостей. Он аккуратно ступал, боясь ненароком что-нибудь задеть, испачкать, показаться неуклюжим. Эмильяно сам не замечал, насколько он странно смотрится, буквально пробираясь вдоль ценных экспонатов.

Хозяин дома, Мигель Гарсия Родригес, напротив — шагал быстро и уверенно. Для своих пятидесяти четырёх лет он выглядел достаточно неплохо: высокий, подтянутый, хорошо сложенный мужчина. Морщины только тронули его благородный лоб, опускаясь чуть ниже к густым тёмным бровям. Его карие глаза будто спрятались внутрь — Мигель хотя и выглядел привлекательно, но в то же время казалось, что на этом человеке меланхолия оставила вечный отпечаток. Впрочем, общее впечатление создавалось соответствующее: солидный человек, обладатель солидного дома, солидной жизни, с солидной внешностью. Единственное, что его действительно подводило — стремительно пробивающаяся лысина и чуть седоватые виски.

Мигель слыл достаточно успешным предпринимателем. Ему принадлежал один из крупных рынков Мехико, в США же он держал свои акции в одной из перспективных фирм, занимающейся зарождающимися железнодорожными путями. Своё состояние Мигель сделал на недвижимости. От отца, тоже крупного помещика, ему достался определённый капитал и обширные участки земли. Во время войны многие люди потеряли своё жильё. Мигель продал часть имущества и получил концессию от государства на строительство домов для беженцев. Выкупив землю, он стремительно начал возводить новые постройки на обширной территории Мехико. Получив вскоре солидный барыш с этого, Мигель обеспечил себя также добрым именем далеко за пределами Мексики. Если ещё упомянуть о нескольких крупных торговых точках в городе, которые им контролировались, то становилось понятно, каким образом был возведён этот дворец, в котором сейчас находился молодой матадор.

Естественно, у Мигеля были свои увлечения. В молодости он достаточно продолжительный период времени отдал службе в армии, ему всегда нравилось стрелять, не важно, в кого или во что, — сам процесс его завораживал. Главными увлечениями были охота и, конечно же, коррида. Мигель, несмотря на репутацию мецената, не чурался жёстких, подчас жестоких противостояний. С детства он усвоил одну вещь: нет ничего приятнее, чем побеждать в самых кровопролитных поединках. Соперничество пробуждало в нём азарт, азарт аккумулировал адреналин, поступающий в кровь, и этот процесс он мог терпеть бесконечно. Мигель считал, что настоящий мужчина всегда должен держать на привязи своего зверя внутри, но иногда выпускать его в свет.

Поэтому он спонсировал бои, проводившиеся в городе, выделяя достаточно средств, чтобы перед ним пресмыкались, в том числе и Гильермо.

— Как вам, господин Гонсалес, мои скромные владения?

Эмильяно развел руками.

— Просто потрясающе, господин Родригес. Скажу вам откровенно: чего-либо более великолепного я ещё не видел.

— Бросьте, вы меня смущаете. Мне неудобно это выслушивать от человека, который без пяти минут национальный герой.

— Слишком громко сказано, господин Родригес. Я, впрочем, попробую доказать это на практике.

Мигель едва заметно улыбнулся. Он обнаружил в собеседнике самолюбие и целеустремлённость, а эти качества он неизменно ценил в людях.

— Что ж, я не сомневаюсь, что у вас всё получится.

— Я надеюсь на это. Но всё же, можно мне осведомиться, зачем вы сюда сегодня пригласили меня?

— Всему своё время. Сейчас мои повара приготовят нам обед, за столом мы и обсудим детали. Ваша сестра прибыла с вами?

— Да. Ваша жена сказала, что позаботится о ней. Не сомневаюсь, что так оно и будет.

— Я уверен, что Валери найдёт с девочкой общий язык. Она души не чает в Мариане, как и я, впрочем. Мариане сейчас двадцать один, мы не знаем, куда деваться от бесконечного потока женихов. А сколько сейчас Лауре? Кажется, так звать вашу сестру?

— Да, совершенно верно, Лаура. Ей семнадцать.

— Ненамного младше. Уверен, всё пройдёт замечательно. Кстати, вы не против, если Мариана отобедает с нами? Уж больно мне хочется, чтобы вы взглянули на неё. Да и она сама не прочь завести новые знакомства.

— Разумеется, господин Родригес.

— Ну вот и славно. Пройдёмте в зал, я покажу вам украшения из Индии, недавно привезённые мной из Дели. Они просто великолепны, уверен, вам понравится.

— Кстати, а что там за картина?

Эмильяно указал на картину, на которой в странной абстрактной форме было показано, как бык в костюме матадора играется с человеком, стоящим на всех четырёх своих конечностях.

— А, это Пабло Руис. Был матадором, но ушёл из этого дела… талантливый человек. Одно время после этого рисовал картины, но затем у него что-то перевернулось в голове, он куда-то сгинул. Жаль его, я знал немного Пабло… он чем-то походил на вас, только у него имелись слишком большие проблемы с психикой. Это — последняя картина, которую он нарисовал в своей сознательной жизни. Я успел её приобрести. Да… насколько же иногда чудесно и одновременно ужасно может быть безумие… Кстати, вы верите в чудеса, господин Гонсалес?

Эмильяно покачал головой.

— Нет, а вы?

— Я верю, что мы только один раз можем узреть чудо в течение жизни. Забавно будет, если это случится на вашем бою, не правда ли?

Матадор улыбнулся:

— В таком случае могу ответить, что я уже видел чудеса, и не раз.

Обед проходил в достаточно спокойной обстановке. По одну сторону сидели Эмильяно, ведущий беседу с Мигелем и обменивающийся короткими репликами с Валери, и Лаура, смиренно опустившая глаза. По другую сидели хозяин дома и жена, любезно улыбающиеся гостям. Конечно, матадор и его сестра были явно не их уровня, однако же Мигель отличался тем, что не чурался общения с самыми низшими слоями общества, в отличие от многих людей его положения.

Мариана несколько задерживалась, сказав, что ей нужно ещё пару минут, чтобы навести красоту.

— Как вам это блюдо?

— Очень вкусно, господин Родригес.

— А вам, моя дорогая?

— Очень вкусно, господин Родригес.

Мигель опять немного улыбнулся. Последние свои слова он обратил к Лауре, которая даже взглянуть боялась на него. Задор сошел с неё, как только она перешла порог этого дома. Всё здесь казалось чужим, каким-то жутко вычурным и возвышенным. Ей тяжело было воспринимать это.

Мигель, напротив, пристально разглядывал её. От его внимания не укрылась поразительная естественная красота Лауры, милый овал лица, очаровательные глаза, ротик… определённо, она привлекала внимание мужчин, но ещё не догадывалась, как использовать своё богатство.

Хозяин дома так пристально следил за гостьей, что даже не обращал внимания на свою жену. А она между тем разглядывала молодого матадора.

Валери Лорка де Гарсия вышла из бедной семьи, своим высоким положением и богатством была полностью обязана Мигелю. Они прожили вместе уже около тридцати лет. Когда-то Валери сияла своей красотой, она вышла замуж за Мигеля, когда тому было двадцать шесть, а ей восемнадцать. Она прошла с ним и огонь, и воду, и медные трубы. Но уже где-то десять лет как любовь их испарилась. Мигель даже при ней всё чаще косился на молодых особ, чья красота ещё не увяла, она сама всё чаще оставалась в одиночестве, иногда роняя случайно слезу. Впрочем, на виду у всех Валери оставалась сильной женщиной, госпожой Родригес. И по-прежнему привлекала внимание мужчин, хотя, конечно, в сорок восемь лет это ей давалось всё труднее и труднее.

Ей отчаянно не хватало новизны в своей жизни, а этот матадор казался каким-то другим человеком, очень живым, в отличие от её мужа, который давно не обращал внимания на свою законную супругу. Она видела, что Эмильяно — уже мужчина, хотя в лице его ещё проступали мальчишеские черты. Уже сформировавшись как личность, он, тем не менее, пока ещё поддавался чужому влиянию.

И чем дальше заходил разговор за столом, тем больше привлекал внимание Валери этот молодой матадор, чья сила тела и духа была видна невооружённым глазом.

Но пока все эти симпатии находились на стадии зарождения, на той стадии, когда люди только начинают чувствовать разжигающийся огонёк. А между тем разговор наконец приобрёл то русло, ради которого он и должен был состояться.

Мигель в очередной раз сделал комплимент Лауре, сказал что-то ободряющее Валери, сделал паузу и, наконец, обратился Эмильяно:

— А теперь, господин Гонсалес, я хотел бы с вами поговорить о животрепещущем, о том, ради чего мы сегодня собрались.

— Конечно, я слушаю вас. Собственно, меня уже сжигает любопытство, почему вы пригласили нас сестрой к вам в гости.

— Видите ли, Эмильяно… можно мне вас так называть?

— Да, конечно.

Голос Мигеля внезапно приобрёл жёсткие нотки. Ни от кого не укрылась эта перемена тона.

— На следующей неделе вам предстоит крайне ответственный поединок с быком по кличке Малыш. Это животное убило уже нескольких бойцов, которых я спонсировал, что меня несколько беспокоит. Поэтому мне хотелось бы заключить с вами сделку. Я уже поставил на вас, скоро появится реклама поединка на улицах. Если вы победите, то мы с вами заживём припеваючи, в противном же случае ваша репутация, как и моё состояние, сильно пошатнётся. Вы понимаете это?

Мигель задал вопрос в полной тишине. Теперь уже не царила лёгкость за столом, все напряжённо слушали Родригеса.

Эмильяно выдержал паузу и сухо кивнул, твердо ответив:

— Да, я отлично понимаю это.

— Если вы, Эмильяно, потерпите поражение, это будет для меня не слишком выгодно. Поэтому я ставлю вам условие. Если вы побеждаете в бою, вы забираете весь выигрыш, сверх того я беру вас под свою опеку. Обещаю, вы не будете знать, что такое бедная жизни, а такой особняк не будет более являться несбыточной мечтой. Но если вы проиграете… извините, я не смогу вам позволить вернуться на стезю матадора в этом городе.

Эмильяно показалось, что он ослышался.

— Но ведь… как я буду обеспечивать свою семью?

Мигель развёл руками.

— Жизнь даёт нам обыкновенно лишь один шанс. Ваш шанс, Эмильяно, — бой с Малышом на следующей неделе. Иначе, боюсь, в этом городе вам делать будет нечего.

— А если я откажусь от вашей помощи?

Мигель хмыкнул.

— Тогда вам делать здесь тем более будет нечего.

Эмильяно замолчал, тщательно обдумывая слова помещика. Очевидно, что Мигель видел в нём новый талант, золотую жилу. Также понятно, что он всю неделю будет активно его продвигать по всем каналам, в итоге на бой придёт огромная толпа зрителей, которая принесёт солидный доход ему… но если он выиграет, то Мигель получит не только большие деньги. Он получит нечто большее — золотую рыбку в его лице, которая будет неизменно привлекать людей.

Это всё выглядело унизительно, но достаточно приемлемо. Однако же никто не застрахован от поражения… ясно, что если Эмильяно провалится, то Мигель будет выставлен посмешищем. Латиноамериканцы всегда очень бурно реагировали на подобного рода провалы. Была и другая подоплёка: от боя на корриде каждый получал свой выигрыш. Матадоры обычно являлись протеже различных людей, в том числе таких, как и Мигель. Однако в организации боёв принимало участие и государство, в частности, именно муниципальные лица подбирали быков для выступлений. Мигель давно хотел показать, что его сила такова, что муниципальные власти для него не помеха. Победа над Малышом носила характер противостояния помещика и властей, которые пробовали уже несколько раз арестовать Мигеля за якобы махинации на рынке ценных бумаг. Но всё без толку — Родригес выходил всегда сухим из воды.

В целом, катастрофы для Мигеля не случилось бы, даже если бы Эмильяно проигрывал. Но честолюбивый человек хочет всегда побеждать. Для Мигеля победа над Малышом его протеже носила характер принципиальный, и он не собирался делать никому поблажек. Он достаточно явно дал понять Эмильяно, что всё зависит от него в любом случае, но поражение равно громадным потерям.

Лучшей мотивации было не найти. Мигель достаточно определённо поставил своё условие. Для кого-то это могло показаться причудой богатого человека, но корни уходили глубже — в характер Мигеля.

У Эмильяно не оставалось иного выбора, как принять условия. Победа над Малышом в любом случае ему необходима, но теперь же ставки значительно повышались. Тем более, он чувствовал ответственность не только и не столько за себя, сколько за свою сестру.

— Хорошо, господин Родригес. Так тому и быть. Или я побеждаю Малыша, или уезжаю из этого города, потому что моё призвание — быть матадором, в другой профессии я себя не вижу.

— Очень хорошо, Эмильяно. Я очень рассчитываю на вас. Вместе мы станем очень богаты, слава о вас пойдёт далеко за пределы Мексики. Но вы должны понимать, что ваше поражение в данном поединке неприемлемо для меня. Всё или ничего.

— Я понимаю… но для начала всё надо урегулировать с Гильермо, верно?

Мигель улыбнулся.

— Он уже здесь.

В комнату вошёл небольшого роста человек неприметной внешности. Коротко кивнув Эмильяно, главный организатор корриды в Мехико, отвечавший за безопасность зрителей, подбор матадоров, правильно содержание быков и многое другое, подошёл к Мигелю и поздоровался с ним.

Тот хмыкнул:

— Уже виделись сегодня. Договор готов?

— Да, вот он.

Гильермо вытащил бумагу и показал Мигелю.

— Отлично! Дай её моему сегодняшнему гостю.

Мигель обернулся к матадору.

— Это договор, который вы должны…

Он сделал напор.

— …Подписать, чтобы выступить на следующем бое через неделю. Его составили люди Гильермо.

Эмильяно, предчувствуя неладное, взял договор в руки. Он взглянул на Гильермо. Тот держался несколько обособленно. Встретив взгляд матадора, которого он сам фактически вывел в люди, Гильермо отвернулся.

Эмильяно начал читать. Сначала его глаза просто внимательно бегали по строчкам, но затем лицо будто бы вытянулось.

— Господин Родригес… здесь сказано, что в случае отказа, равно как и поражения, я обязан выплатить компенсацию.

— Совершенно верно, Эмильяно. Ты должен понимать, что в этот бой будут вложены огромные средства, как и в то, чтобы ты выступил на нём. Мы должны иметь гарантии, чтобы вернуть хотя бы какие-то средства.

— Но здесь указана невероятная сумма! Это же всё моё состояние! Если я проиграю, у меня не останется ни гроша за душой.

Мигель сухо заметил.

— Нам нужны гарантии. Нельзя, чтобы средства распылялись попусту.

— Но я и так хочу победить в бою! Вы сомневаетесь в моей мотивации?

Мигель вдруг резко встал, подошёл к Эмильяно и наклонился над ним, положив руку на плечо.

— Мотивации никогда не бывает мало, Эмильяно. Думаю, вам не остаётся ничего другого, как подписать договор. Этот мир суров, не всегда мы делаем то, что нам хочется.

Валери внимательно наблюдала на реакцией матадора. Ей понравилась его выдержка. Эмильяно не стал пытаться что-либо изменить, потому что прекрасно понимал: не в его это силах. Он лишь сжал зубы и мужественно поставил свою подпись.

— Вот и отлично.

Мигель взял договор и отдал его Гильермо.

— Думаю, мы обо всём договорились, господа. На следующей неделе нас ждёт потрясающее зрелище. Сначала выступления молодых тореро, ну а потом ваш выход, господин Гонсалес.

Эмильяно кивнул, а затем украдкой взглянул на Лауру. На его сестре не было лица, она лишь молча смотрела на брата, не пытаясь скрывать внезапно заслезившихся глаз.

Он положил руку ей на плечо.

— Не волнуйся, дорогая, всё будет хорошо.

Мигель положил руку на другое плечо Лауры.

— Я уверен, ваш брат справится со всеми трудностями. Уверяю вас, если бы был иной путь, я бы им воспользовался. Вот, кстати…

Мигель вытащил из кармана платок, протянув его Лауре.

— Ваши прекрасные глаза несколько увлажнились. Возьмите, вам пригодится. Очень сожалею, что пришлось увидеть слёзы на вашем красивом лице.

Мигель ещё продолжал распинаться, пока Эмильяно погрузился в собственные мысли, а Валери пристально смотрела на него, чувствуя, как её всё больше влечёт к этому, казалось, случайному человеку в этой жизни, когда раздался громкий девичий голос:

— Папа! Я готова!

Мигель обернулся и вскинул руки:

— Радость моя, ну наконец-то! Мы подошли к самому концу нашей беседы, но это не помешает твоей красоте ослепить нас!

Эмильяно обернулся на голос… и остолбенел.

Прямо на него с лестницы взирало самое очаровательное создание, которое когда-либо создавал Бог. По крайней мере, так подумал Эмильяно.

Мариана была немного похожа на его сестру, но выглядела намного ухоженней, чуть старше… и гораздо женственней. Уж она-то своим чарам знала цену, знала, как ими мудро распорядиться. Эмильяно не мог оторвать взгляда от неё. Ему казалось, что он увидел ангела воочию. Большие тёмные глаза, небольшие ямочки на щеках покорили его сердце и разум.

Сама же Мариана с чуть насмешливым видом взирала на гостей. Её белоснежная улыбка сразу сразила всех наповал — Валери довольно улыбнулась, всё-таки блистала её дочь, Мигель тоже расплылся в улыбке, Гильермо немного вспотел, Лаура поджала недовольно губы, она не любила конкуренции, ну а Эмильяно… а он, как уже говорилось, буквально остолбенел.

— Познакомьтесь, это моя дочь — Мариана. Умница, красавица… впрочем, думаю, нет смысла перечислять то, что и так очевидно. Мариана, познакомься: это тот самый матадор, Эмильяно, и его сестра, Лаура.

Мариана любезно поздоровалась с гостями, внимательно осматривая Гонсалеса. Её сразу привлек его сильный, статный силуэт. В глазах светился недюжинный ум, несмотря на свою некоторую простоватую внешность, он выглядел достаточно привлекательно. Мариана подумала, что он совсем неплох.

Они обменялись парой общих фраз, Мигель намекнул, что пора уже закругляться. Когда Лаура уже вышла, сопровождаемая Мигелем, Эмильяно остался на несколько секунд с Марианой. Она всё время неустанно хвалила его, ибо ей прекрасно было известно, что любой мужчина падок на похвалу и лесть, а тем более матадор — молодой сильный парень с амбициями. К тому же от её взора не укрылось, какое впечатление она произвела на гостя. И Мариана была несказанно рада этому.

— Откровенно говоря, мне давно хотелось с вами познакомиться! Вы — поистине уникальный человек! Должно быть, страшно выходить один на один с яростным животным?

— Вовсе нет, это даже интересно. Я люблю опасность и азарт.

— Я тоже. Хотя отец пытается меня держать в узде, думаю, это он делает напрасно.

Мариана рассмеялась.

— Надеюсь, мы с вами ещё увидимся!

— Это зависит от того, как он выступит на следующей неделе, верно, Эмильяно? — Это сказал Мигель, вошедший обратно в дом. — Экипаж доставит вас и сестру домой.

Первый раз у Эмильяно закралась мысль: «Почему он оказывает нам столько чести?»

Но о Лауре он пока ещё не думал. Его мысли витали где-то рядом с корридой… и с Марианой.

К беседе присоединилась Валери:

— Да, господин Гонсалес, мы были бы очень рады видеть вас у себя в гостях. Надеюсь, у вас будет всё в порядке, вы победите быка и приедете к нам.

Мигель терпеливо ждал, когда обе его женщины в семье насмотрятся на матадора, потому что был отнюдь не дурак и осознавал, что Эмильяно им понравился, но скоро его терпение вышло, и он решительно сказал:

— До свидания, Эмильяно. Буду надеяться, что всё пройдёт успешно. Это в наших интересах.

Матадор кивнул и вышел из дома человека, от которого получил самый жёсткий ультиматум в своей жизни.

В эту ночь многие не могли уснуть.

Эмильяно лежал и думал о том, что если он проиграет, то придтся искать новое место работы. И будет это сделать крайне сложно, ибо репутация его подпортится в одночасье. Но рано сдаваться. Надо просто выиграть бой — и тогда всё будет хорошо. Он думал о Лауре, о том, как нелегко ей приходится с ним. Если бы она была замужем, им обоим было бы легче. Только сейчас Гонсалес подумал, что Мигель очень уж любезно с ними обходился. Ещё он вспомнил, как тот не сводил глаз с его сестры.

«Да нет, бред это всё. Он не станет рисковать так из-за моей сестры, слишком видный человек с хорошей репутацией. Хотя и порядком жестокий».

Эмильяно не догадывался, какой след в сердце его нового вершителя судьбы оставила Лаура.

Мигель всё ещё сидел в своём кабинете, хотя время перевалило давно за полночь. Он вспоминал нежные черты лица, длинные тёмные волосы сестры Эмильяно, её живость, смущённость… всё в ней казалось ему идеальным. В то же время его сердце горько сжималось, ибо он явно видел, что он уже совсем не тот молодой сердцеед. Матадор очаровал за час его жену и дочь, хотя он — всего лишь пылинка по сравнению с ним, Мигелем Гарсия Родригесом. Да и Лаура скорее боялась его, хотя отвечала вполне любезно на его комплименты. Он почувствовал себя старым. Вокруг теснили молодые конкуренты, каждый день приходилось решать сотню дел. Но Мигель пока ещё оставался лучшим, он искренне верил, что может победить кого угодно. Ради этого он готов был, словно бык, яростно сражаться и сминать всех неугодных на своём пути.

«Решено, завтра поеду к ним. Я должен её увидеть. А это молодое дарование, побеждающее быков, пусть погостит у меня. Всё равно он теперь у меня на крючке, куда ему деться. Вреда не будет, если он развлечёт дам своим присутствием. Он, конечно, не ровня Мариане. Будь побогаче, из хорошей семьи — другой разговор, а так…»

Мариана в это время размышляла, лёжа в кровати: «Неужели это он, тот, которому я могу отдать своё сердце?»

Несколько практичней протекали мысли у Валери: «Какая сила, какая мощь… этот мальчик далеко пойдёт. И я хотела бы пойти вместе с ним».

Кто ни о чём не думал, так это Лаура. Она внезапно поняла, что не готова ещё быть полноценной женщиной. Господин Родригес скорее пугал её, нежели внушал доверие и трепет. Она могла бы относиться к нему, как к отцу, но после этого ультиматума брату их с ним судьба повисла в неопределённости. Всё теперь зависело от того, кто же победит — матадор или бык.