Никогда. Иногда. Всегда

Вика задумчиво смотрела в запотевшее окно. Собственно, за окном кроме дождя ничего видно не было. В комнате тепло, за окном дождь, на душе грусть. Вот такой наборчик!

«Дождь за окном плачет об ушедшей любви».

Вика невесело усмехнулась:

— Ну вот! Всякая ерунда в голову лезет. А как раньше могли красиво сказать:

— Это ж умереть не встать! Если бы мне кто-нибудь сказал: «Твой печальный силуэт, Мадонна…» Да я бы… для для него бы… да с ним бы… А от Валерки разве такого дождёшься?

Да и вообще, с Валеркой всё кончено. Это об их ушедшей любви плачет сейчас дождь. А Мадонну на стекле никто не нарисует.

Тут Вика, спохватившись, поняла, что сама что-то рисует пальцем на запотевшем стекле… ну конечно! Дурацкое сердечко, да ещё и пронзённое пошлой стрелой. Как говорится: «О времена, о нравы!»

Вика торопливо, будто боялась, что кто-то может увидеть её «художества», стёрла сердечко.

— Вот сейчас напишу первое, что придёт в голову. Что получилось… «Сссука». Именно так — с тремя «с». Это важно. Количество «с» — показатель чувства, с каким произносится это сакраментальное словечко. Можно не сомневаться, сссука — это про любовь. Хотя и Валерка тоже сука! В их разрыве только его вина. А ей, ей — как теперь жить? Да и стоит ли жить вообще?

Так. Надо обдумать и этот вариант. Можно порезать вены и лечь в ванную. И томненько так умирать. И вся жизнь перед глазами… Только так и в натуре загнуться можно! Порежешь чуть сильней — и привет! Не откачают. Таблетки — тоже дело ненадёжное, с дозировкой не угадаешь, и никакого душевного томления — помрёшь в судорогах. Ох! Придётся жить. Тем более, гад этот, Валерка, про такое даже думать не будет. Все мужчины толстошкурые и малоромантичные.

Вика машинально взяла мобильник и привычно нажала нужную кнопку.

— Господи! Да я же Валерке звоню! Наверняка он не ответит. Увидит, что от меня звонок, и не отве…

— Ало! Викуль, привет! Как делишки?

«Ну ни фига себе! Я тут сижу вся в переживаниях, а этот… ну толстокожий наглюга! Сейчас я ему всё выскажу!»

— Как делишки? И ты ещё спрашиваешь? Ну ты…

Тут Вика немного запнулась, подбирая выражение. Надо сказать что-нибудь обидное, но не слишком…

Валера опередил её:

— Вы, женщины, всегда делаете из мухи стадо слонов!

— Из мухи? — взвилась Вика. — Эта Наташка муха? Ну уж скорее сразу слон! Корова жирная!

— Да я просто…

— Ничего не просто! Я всё видела!

Валера и здесь среагировал на опережение:

— А знаешь, Викуль, мне даже нравится, что ты меня ревнуешь! Ревнуешь — значит любишь!

— Вот ещё! — неуверенно возразила Вика, пытаясь понять, где её атака провалилась.

— Викуль! Ты не злишься больше?

«Ну хитрюга! Все мужчины, наверно, такие, с подкатиками…»

— А тебе это важно?

— Очень важно, Викуля!

— Значит, и ты меня любишь! — торжествует Вика.

В комнату без стука заходит мать Вики:

— Вика! Опять с Валеркой треплешься? А уроки вы сделали? Восьмой класс! Про что вы только думаете?!