Грань бытия

Сажусь на подоконник — птицей раненой,

Роняя на пол перья из крыла…

Мой друг, прочти мне что-нибудь из раннего —

Из дней, где юность критиком была:

Про летний дождь, про злую волю случая,

Про дедушку и яблоневый сад —

Прочти, прошу! А я, твой голос слушая,

Всплакну — как много лет тому назад.

Табачным дымом комната наполнится.

Увязнув в нём, часы замедлят ход.

А мне внезапно — комом в горле — вспомнится

Две тысячи мохнатый с чем-то год:

Засохший сыр, «Кадарка» недопитая,

Студенческое тесное жильё…

В углу — слегка потёртая, разбитая —

Стоит гитара (как же без неё?!),

Ложатся тени — длинные, лохматые —

От тусклой жёлтой лампы на столе…

Ты помнишь — в шутку звал «моя Ахматова»?

(С тех пор минуло… Господи! — сто лет!)

По струнам — в ритме ветра ураганного,

А в перерывах — рядом, за стеной,

Звучало дивным голосом Сургановой:

«Мне нравится, что Вы больны не мной…»

Снежинки грусти воском в сердце таяли,

Хрустел, ломаясь, боли острый наст —

И мы шутили горько: «Нет Цветаевой —

А строчки словно писаны про нас»…

…И пусть в тумане сгинул призрак прошлого,

Танцует время: вечен вальс его.

Как здорово, что ты остался — Гошею,

А дружба — дружбой. Только и всего.

Прости за слабость! Птица с болью справится,

Как плащ, качнутся крылья за спиной…

Мне нравится… мне так безумно нравится,

Что Вы больны — по-прежнему — не мной!