Грань бытия

Паутиной подёрнулись грани волшебных зеркал,

Непрочтённые свитки пылятся в старинном столе…

Впереди — лишь туман. Сзади — прошлого мёртвый оскал…

Настоящее… Будет ли завтра о нём сожалеть

Тот вчерашний алхимик, Магистр философских наук,

Повергавший всесилием в трепет учёных мужей,

Что сидит у корней, подперев облетающий бук,

Рассуждая о том, что, по сути, неважно уже.

Гений, спирит, оракул всевидящий — что он творил:

Шарлатаном рискнул показаться бы Лаокоон!

Всемогущий по-царски… Да что там — иные цари,

Отрекаясь от трона, бежали к нему на поклон.

Непреложную Истину в самом ничтожном зерне

Мог не то что узреть — прикоснуться, как минимум, к ней.

Мог гомункулов, словно герани, растить на окне,

Оборудовать собственный сад философских камней,

Мог… Но все эти годы в груди шевелилась змея.

Стали книги — не в радость, постылым — родное жильё:

В кабинетах не ищут извечную грань бытия;

Чтоб увидеть, где грань, — нужно просто шагнуть за неё!

Он шагнул — как исчез — Бесконечности выставив счёт,

Стал корпускулой в колбе Вселенной, песчинкой в часах —

И сидит, наблюдая, как время сквозь ветки течёт,

Пряча слёзы познанья в пронзительно-синих глазах.

Лишь сейчас — незаметнее мыши, беднее раба,

Растворившись, растаяв снежинкой в весенней реке —

Он познал, наконец, философию слова «судьба»

И увидел Вселенную в самом невзрачном цветке.