Заблудившиеся в себе

Сидим у меня на даче с двоюродным братом жены. Мы с ним большие друзья. Есть что вспомнить, есть о чём поговорить.

А вот ещё случай был… Анекдот… Понимаем друг друга с полуслова.

Я тебе рассказывал про Кирилла? Не помню… А что?

Поздние 80-е. Учительствую, рассказывает брат-друг.

Лето. Каникулы. Денег — как всегда… А хочется…

Говорят, что на ловца и зверь бежит.

Кирилл… Учились вместе. Или делали вид, что учимся. У каждого своя судьба, хоть и равные возможности.

Вальяжный… и обеспеченный.

— Хочешь заработать и много?

— А кто же не хочет? Только не криминал… Я и курицу не убью.

— Да нет, курицу не надо. Ты же знаешь, что у нас с наглядной агитацией и пропагандой просто беда. Помочь надо Родине.

— Я всегда за, если даже курицу для этого не надо…

— В общем, так, поедешь в Мухосранский район. Его мы ещё не охватили. Просто руки не доходят. Их много, а мы одни. С ног уже сбились.

— А что делать-то надо?

— Приедешь и покажешь наши идеи, — сказал Кирилл, доставая альбом с картинками.

Посмотрел и обомлел! Красота-то какая! На все случаи жизни наглядная агитация и пропаганда!

И убеждать не надо. Просто посмотрел и проникся.

Например, увеличение поголовья свиней. Нарисован розовощёкий хряк, как с рекламы здорового питания, стоит гордо и уверенно на трёх задних ногах, подбоченясь левой и приветственно помахивая правой.

Убедительно!

Или о вреде пьянства на работе и в личной жизни… Ну, была тогда такая проблема. Что уж тут скрывать! Сидит мужик с красным носом в бутылке из-под водки с этикеткой «Ежедневка». А вокруг счастливые лица людей (не в бутылке, конечно) с транспарантами идут. Ну как тут не бросить пить на работе и дома?!

Зашёл в закрома, то есть мастерскую, которая располагалась в подвале жилого дома.

Райское удовольствие!

Комната метров 30-ти, заваленная деревянными планками, досками, ватманом и его обрезками, а главное, огромным количеством пустых бутылок, как по-хозяйски сложенных в углу, так и катающихся по полу в анархическом беспорядке.

В центре комнаты сидел мужик с лицом, не выражающим ничего, кроме презрения к окружающей среде, производящий методические и однообразные движения, в результате которых в коробку, стоявшую от него справа, отлетали куски искривлённого листового металла.

Присмотрелся — Ильич! А похож…

Спрашиваю:

— Семеныч! — мужика так звали. — И сколько ты таких шедевром выдолбил?

— Тыщи. Летом больше делаю, потому как без кепки, а зимой в головном уборе — ещё минуту берёт.

В углу другой мастер ваял из гипса, но тоже Ильича. Похож — умереть не встать.

Заметив мою заинтересованность и восторг, завязал разговор:

— Что, нравится? А вот поспорим на бутылку, что я не глядя, стоя спиной, вылеплю такого же? Не отличишь!

— Давайте!

— Тока бутылку вперёд. Если хочешь, чтоб быстро и качественно.

Сказано — сделано! Любопытство выше рассудка, да и внутреннее чувство говорит: «Делай, как скажет! Не пожалеешь!»

Творческий процесс… Не забуду никогда!

Скульптор, покачиваясь от выпитого аванса, стоя спиной к массе гипса, уверенными шлепками и поглаживаниями минут за 10 с перекуром сваял шедевр со знакомым прищуром типа «Ну что, Батенька, съел фигу с маслом?!»

Убедил меня Кирилл! Еду в мухосранский район.

— Здрасьте! — тяжёлый взгляд из-под отёкших век пронзил меня насквозь.

— Что вам?

— Так вот, приехал помочь с пропагандой и этой, как его, наглядной агитацией.

Листает альбом. Глаза проясняются, веки поднимаются.

— Вовремя вы, товарищ! Сколько, когда? Выдайте аванс!

Всё?.. Так просто? Сколько?! Я там в школе… А тут!

Привожу, получаю… Сам счастью своему не верю…

И пошло и поехало. Весь родной Союз объехал. Убеждал и наглядно агитировал.

Столько всего было… Ну, об этом отдельно… Потом расскажу.

Но всему хорошему приходит конец. Перестройка. Деньги пропали. Агитация и наглядная пропаганда уже никому не нужна. Хряк грустит и не знает, как поступить. Нет больше мотивации размножаться. Транспаранты и счастливые лица тоже не каждый день встретишь.

Я учу детей и вспоминаю… А что остаётся?

А Кирилл понял, что вечное и нетленное нужно нести в массы. У нас с вечным и нетленным тогда было в порядке.

И стал Кирилл мьюузик холл возить… куда? Ну, в Америку, конечно!

Всё клеится без клея! Только поплёвывай на пальцы да зелёные деньги считай!

У них-то вечного и нетленного мало, а у нас — хоть отбавляй. Правда, с зелёным у нас тогда было туго.

Однажды в Америке Кирилл подвыпил. Вы же помните, что с наглядной агитацией и пропагандой было покончено, как и с транспарантами и счастливыми лицами? Вот он и не учёл ситуации. Короче, побратался с одним мужиком, а тот оказался американским адвокатом. Тоже не видел наглядной агитации и пропаганды. Ну и поехало… Адвокат позвонил куда надо и заявил, что только теперь понял, как ему нужен Кирилл. И он Кириллу. Короче, Кирилл просыпается, пьёт пиво, а ему сообщают, что он попросил политического убежища и у него есть и адвокат, и защита Америки.

Ойкнул, выпил ещё пивка и ещё водочки с виски и понял, что открываются возможности, в том числе и неограниченные.

И начал Кирилл реализовывать американскую мечту в отдельно взятом универмаге города Нью-Йорка. Не врут люди. Через два месяца мечта забрезжила, и он стал главным и ответственным по уборке отдельно взятого универмага.

Через год и того больше — у Кирилла свой дом, а универмаг закрывается на учёт в связи с недостачей. Вы же учили всеобщий закон сохранения всего?! Где чего убудет, в другом месте прибудет…

Но в Америке с образованием не очень… Не поняли главного принципа, что ничего не пропадает. И получил Кирилл условный срок за безграмотность американскую.

Много чего с Кириллом происходило по серости окружения.

А тут — Любовь. Влюбился, да сразу в двух. Близнецов из Эфиопьевских. Одна, правда, пропала вскоре в неизвестном до сих пор направлении, но другая крепко запала Кириллу во все места.

Девушка была не простая, а ищущая себя. Кирилл идёт утром реализовывать американскую мечту, а вечером дома находит свою любовь в углу комнаты в героиновых грёзах, а дома уже ничего, пусто от вещей. Мол, быт опошляет отношения.

Но Любовь…

Поехал Кирилл в родной город себя показать да на людей посмотреть. Заодно проверить следы былой агитации и наглядной пропаганды. Или наоборот. Вдруг опять есть нужда?

Ничего такого не нашёл и вернулся в свой рай.

Когда приехал в рай к себе домой, то обнаружил там Ангела, посиневшего от наркоты в углу, а дом — полностью освобождённый от мирской суеты.

Согрешил Кирилл 28 раз кухонным ножом… Ангел улетел по месту жительства, а Кирилла — до конца жизни в скорбную одиночную обитель.

Ох, и не закончился ещё рассказ.

Ждём с нетерпением продолжения…