Пазл для тех, кто на Краю

Самолёт КЛМ уносит меня из Амстердама в неизвестность под названием Фритаун. Вольный Город — столица страны с загадочным и красивым названием Сьерра-Леоне.

Уже сидя в кресле, я почувствовал холодок в ногах.

Куда я лечу? А главное, зачем?

За бортом самолёта время смутное, но полное искушений.

В самолёте публика разная, но в основном чернокожая.

Вот бы меня сюда в детстве! Поздоровался бы с каждым!

Лечу на разведку. Страна алмазных копей и, следовательно, больших денег.

Чем чёрт не шутит!

Будь что будет!

Пролетаем над Сахарой. Фантастический вид: бесконечные пески, барханы. И кажется, что конца им не будет. Но, оказывается, всё рано или поздно заканчивается. И песчаная беспредельность тоже.

А вот и извилистые жёлтые реки, рассекающие бурную зелень африканского континента. Так вот ты какая — Африка!

Идём на посадку. Меня никто не ждёт. Знаю только, что в Свободной столице есть одна приличная гостиница, в которой можно найти белого человека. Белый человек чудом, хоть и чёрным, переместился сюда из Москвы. Собственно, даже и не из Москвы, а с бизнес-Олимпа. Преуспевающий кооператор быстро вознёсся на божественную гору и так же быстро и сокрушительно с него упал. Теперь стал африканцем. С африканской женой и африканским же английским.

Уже на трапе почувствовал, что нырнул в воду прямо в одежде. Тропическая влажность.

Предстоит ещё перелететь залив, отделяющий аэропорт от самого города.

Полетим на вертолёте.

Знакомые контуры… Бог мой! Да это же старенькие «Ми»! Лётчики говорят на чистом русском, обильно сдабривая его украинским акцентом. Скорее, получится именно украинский с русскими вставками.

Свои… Здесь всё, что не местное, воспринимается как родное.

Летим… Такое впечатление, что на летательном аппарате из фильма «Кин-Дза-Дза». Не удивлюсь, если от нашего пепелаца отвалится цапа или гравицапа.

Всё гремит и трясётся. Пассажиры сидят вдоль бортов в лёгком напряжении. В середине кабины лежат наши чемоданы. Непонятно, как этот аппарат летает. Не иначе, с Божьей помощью и благодаря упоминанию чьей-то матери.

Кстати, забегая вперёд, это оказался последний рейс летательного таза. Он таки разбился.

Всё! Я в свободном городе вольных чернокожих каменщиков. Добираюсь до гостиницы, нахожу белого человека, которого местные уважительно называют Доктор Андрей.

Он, конечно, не доктор, но так уж выражается сверхпочтение в этой стране.

Размещаюсь в скромном номере — люкс. Удушающий запах химикатов против паразитов, исходящий от шариков, разбросанных по полу…

— Где тут у вас алмазы, Андрей?

— Видишь этого официанта с одной рукой? Он как раз был в этом бизнесе, пока ему не отрубили руку. Многим и животы вспороли. Здесь так. Такой это бизнес.

— Понятно. И всё же? Ведь я уже тут. Да и вертолётом лететь было не так уж безопасно.

— Дело хозяйское. Я предупредил. Нужна лицензия, а у тебя её нет.

Вечером за мной заезжает машина, в которой можно узнать контуры мерседеса. Два человека в тюрбанах и длинных халатах приглашают меня в машину. Едем смотреть товар. Если поймают за этой процедурой, в лучшем случае — тюрьма. В худшем — полное забвение…

Деревня Грёз напоминает кадры из фильмов фабрики Грёз. Нагромождение убогих грязных хижин, в одной из которых мне на стол высыпали алмазный мусор. Советуют купить немедленно. А то…

Пришлось сослаться на внезапное и очень важное совещание с боссом…

В гостинице меня встретили, как чудом ожившее божество. С трепетом и почтением.

На следующий день ко мне приехала делегация во главе с местным вождём, по сравнению с которым бегемот — индусский аскет.

Свита подобострастно заглядывала ему в глаза, а он потрясал закрытой склянкой с явными стекляшками, выдаваемыми за алмазы. Они сохранились у него как дар предков. Видимо, именно этими стекляшками с его пращурами расплачивались первые белые колонизаторы. Стекляшки представляли собой историческую ценность. Но ни историком, ни коллекционером я не был.

Что я и доказал кое-как бегемотообразному любителю стекла.

Завтра выходной. Все белые едут в ресторан на берегу океана в тридцати километрах от города.

Меня как белого берут с собой.

Ресторан — пара навесов на берегу океана забвения с ослепительно белым пляжем.

Меню — фантастика! Лобстеры и крабы по цене пачки сигарет.

— Всё есть? Можно заказывать?

— Заказывать можно. Ничего нет, но сейчас будет.

По сигналу хозяина один из чернокожих работников ныряет в океан — и через несколько минут заказанный изыск уже на кухне.

Хозяин — белый, итальянец лет семидесяти, загорелый и крепкий, как дуб.

Разговорились… Какими судьбами? Как вообще?

— Всё было. Всё оставил. На жизнь хватает. Владел сетью ресторанов и уже устал жить.

Взял у жизни последний шанс.

Дом?

— А вот он, домик на сваях, покрытый пальмовыми листьями.

— Там, на втором этаже, под крышей, я впервые счастлив…

Я уезжал из Фритауна совершенно уверенным, что нашёл здесь что-то очень важное.

Алмазы? При чём тут алмазы…