Пазл для тех, кто на Краю

Я с родителями жил в центре столицы в огромном доме, который назывался Общежитием Аспирантов и Клинических Ординаторов АМН СССР. Мне ужасно нравилось произносить название полностью, включая аббревиатуру.

У нас была роскошная комната метров в двенадцать, в которой было всё необходимое для шикарной жизни. Две кровати и два стола. В общем коридоре находилась ванная комната и туалет. Причём на каждом этаже для всех аспирантов — по целых три помещения индивидуальной санобработки.

Общая кухня убивала на пороге смешанным интернациональным ароматом.

Аспирант дядя Канияб как шаман священнодействовал с пловом в огромном котле. Китайские аспиранты тоже что-то колдовали, добавляя по вкусу всё, что шевелится и ловится, но в один день внезапно пропали сразу все, оставив огромную библиотеку иероглифов и бюсты Великого Кормчего. Вьетнамские товарищи жарили душистую селёдку в чайниках, и тогда остальные аспиранты на кухне предпочитали не появляться. Убивали желудки сухим пайком.

Мы, дети Общежития, всех жильцов называли Аспериками.

Первым потрясением в жизни у меня был тот факт, что лысый дядечка с носом-картошкой, которого называли только уважительно, с придыханием, по имени-отчеству, и портреты которого были везде, в один день стал персонажем анекдотов.

Ясно было, что в газетах пишут только Правду. Так как понимать? Вчера одна Правда, а сегодня совсем другая — и тоже Правда?

Год был для нашей семьи очень важным. Мы с родителями Вступали. Я в пионеры — досрочно как отличник, а они — в Жилищный Кооператив.

Я давал клятву в Мавзолее под присмотром вечно прищуренного Вождя, а они ездили куда-то. Но тоже под присмотром…

Как оказалось потом, вступать в пионеры в склепе былo большой честью только для самых достойных. В Жилищный Кооператив вступали тоже только лучшие. В качестве награждённых.

Однажды дом охватила паника. Потерялся ордер на квартиру. Я не знал точно, что это такое. Орден — знал. У деда орденов было много, медалей тоже хватало. Я, приезжая к нему летом ещё дошкольником, цеплял себе на пижаму всё это заслуженное дедом великолепие, пришивал погоны — и в таком виде даже спал.

В тот период мечтал быть офицером. Но не старше капитана, чтобы оставаться молодым. Представлял себя в блестящих сапогах…

Потом хотел быть археологом, астрономом, но никогда — космонавтом, вопреки общим представлениям.

Так вот, ордер. В его поисках дом был перерыт вверх дном. Отец уже готовился вскрывать пол, когда на столе обнаружили выцветшую бумажку, которая ордером и оказалась. Она выцвела на солнце, пока её искали. Была голубой, а стала белой. Мимикрировала зачем-то.

Я не мог понять, какой смысл переезжать из такого фантастически приятного и родного места, как общежитие, в какой-то непонятный жилищный кооператив.

Но этот день настал…

Ближнее Подмосковье, где родители вступили в кооператив, встретило нас простором полей, в необозримости которых стояли три новенькие беленькие хрущёвки. В одной из них мы и поселились с королевским размахом двухкомнатной квартиры.

Я быстро привык и полюбил новую жизнь. Квартира… Размерами уступающая разве что бескрайности Русской Равнины в моём детском восприятии. Из мебели — два надувных матраса, холодильник и моё кресло-кровать. Простор! Мухам, правда, было тесновато, зато раздолье для стрельбы из лука.

В окнах — поля, сады, а за ними — здание Московского Университета. По ночам его подсвечивали прожекторы. Просто хрустальный замок. Сказка.

Правда, от автобуса нужно было добираться пешком минут сорок через поле, чтобы попасть в свой хрущёвский терем, зато какая красота! Только зимой трудновато. Но на то она и красота, чтобы требовать некоторых жертв.

Меня определили в местную деревенскую школу. Как раз в первый день моего пребывания в ней прорвало канализацию. В класс заходили по скамейкам, чтобы ноги не замочить.

«Второгодник из города…» — зашептали в классе при моём появлении. Моё недоумение быстро развеялось. Я-то был уже пионером, а они — пока беспартийными октябрятами с моим изображением в звёздочках.

Ах, какие это были годы!

Из наших деревенских потом вышли в люди основоположники новой экономики.

Но об этом потом. Может быть…