Праздник живота

Она купалась в озере совершенно одна, словно русалка, которая боится людей. И всегда в одно и то же время, в десять часов. Если в этот час на озере кто-то был, она уходила прочь и возвращалась лишь на следующий день. Она купалась голая, хоть и знала о старике, что наблюдает за ней из своего гигантского особняка, который страшной тенью нависал над деревней. Этот старик редко выходил на улицу, и о нём ходили страшные слухи, о которых отлично знала она, таинственная и прекрасная девушка. Но главное, она знала о его богатстве, о слитках золота, бриллиантовых украшениях и старинных скульптурах, которые старик хранил в своём особняке. Девушка слышала о грабителях, что пытались ограбить дом у озера, но все они пропали, как только ступили на порог дома старика. После нескольких исчезновений никто не хотел заходить в этот особняк ни за какие деньги мира, никто кроме неё. Девушке надоело жить в деревне среди местного быдла. Что её могло здесь ждать, судьба доярки? Участь продавщицы? Нет, это всё было не для неё. Она была самой красивой девушкой на селе, все парни бегали за ней табуном, и каждого из них она продинамила, дала от ворот поворот. Девушка берегла себя для столицы, но в Москве нечего делать, если за спиной ни гроша.

Медленно раздеваясь, каждый вечер она стояла именно в том месте, откуда старик мог бы лучше её разглядеть. Она гладила свои груди, выгибалась, как только могла, моля бога лишь об одном: чтобы моторчик старого пердуна заработал и чтобы он ни в коем случае не оказался любителем мальчиков. Всё остальное она планировала сделать без помощи господа.

«Мужчинам всегда нужно лишь одно, и не важно, старик это или мальчик, они хотят побывать в каждой женщине, и чем недоступнее женщина, тем сильнее они хотят в ней побывать», — так думала девушка.

Тот день не был исключением, она пришла ровно в назначенный час, и старик её уже ждал. Ждал, сидя на своём балконе с биноклем в руках. Когда девушка скинула своё ситцевое платье, то слюна брызнула с губ миллиардера. Сердце старика ускорило ритм, когда девушка сняла лифчик, обнажив свои безупречные груди. Смотря в бинокль, он видел, что её нежно-розовые соски набухли и сейчас крепко стоят, смотря в разные стороны. Он видел её попку, когда она сняла трусики, и орган ниже живота ожил. Старик уже давно за ней наблюдал, около месяца он присматривался к прекрасной незнакомке, боясь подойти. Но сегодня желание обладать девушкой победило страх, и старик покинул балкон, впервые за очень долгое время он вышел на улицу.

Она только что искупалась и уже выходила на берег, стараясь как можно лучше продемонстрировать своё влажное тело. Словно по подиуму, она шла по песку, который обдавала волна. Её глаза были прикрыты, а руки запущены в мокрые волосы. Девушка уже собиралась идти домой, чтобы завтра в это же время вернуться на озеро, но когда она открыла глаза, то перед ней стоял на удивление маленький человек с очень сморщенной кожей. Его глаза были бесцветными, длинный нос напоминал сухую палочку, а уши сильно выпирали из почти лысой головы. Губы старика были синими, и никого более уродливого девушка в жизни не видела.

— Вы ангел? — промолвил маленький человек.

На секунду девушка даже захотела закричать, словно перед ней стоял не старик, а гоблин, но вовремя остановилась. Она взяла себя в руки, представив богатства этого маленького, но страшного человека.

— Нет, я не ангел. Я человек, такой же, как вы, — нежно произнесла девушка. Она не прятала свои груди с помощью рук, как делала бы при появлении любого другого деревенского парня, не прятала она и небольшой треугольничек волос, что был у неё ниже живота.

— Вы явно не такая, как я. У вас очень красивые ноги, — сказав последнюю фразу, старик попытался улыбнуться, отчего часть его синей верхней губы лопнула, и из неё брызнула кровь.

— У вас кровь, — в гримасе отвращения, которую просто невозможно было скрыть, промолвила девушка. Кровь человека, что был перед ней, была не красной, она была чёрной, словно это вовсе и не кровь, а гниль.

Старик облизнул свои губы, выпучив посиневший язык, и чёрная жижа попала ему в рот.

— Как вас зовут, прекрасное создание? — словно никакой крови и не было, произнёс старик.

— Я Елена, — соврала девушка, ей почему-то безумно не хотелось называть своего настоящего имени. Словно под чужим прозвищем она не испачкается об этого жуткого, одетого в один чёрный халат старика.

— Елена, в Трое это имя принесло много бед. Его нужно носить с осторожностью, — непонятно к чему сказал маленький человек и сделал шаг к девушке. Теперь его нос практически касался её пупка, и девушка мысленно стала представлять, какой он на ощупь. — Меня зовут Эдвард, и я приготовил ужин. Елена, вы ведь любите есть?

— Да, конечно. И если вы меня приглашаете, то я с радостью составлю вам компанию, — девушка говорила спокойно, пусть вид маленького человека бросал её в дрожь. Но ей были нужны деньги, настолько нужны, что секс с этим стариком был ещё не самым худшим, на что она была готова ради них.

— Тогда оденьтесь, не хочу, чтобы мои слуги при виде вас объявили бунт, — Эдвард снова попытался улыбнуться, и ранка на его губе вновь начала кровоточить.

Стараясь не смотреть на очередную порцию чёрной жижи, которую старик начинал заглатывать, Елена принялась надевать нижнее бельё и ситцевое платье. А когда полностью оделась, маленький человек с длинным носом молча взял девушку за руку и повёл в свой особняк. На ощупь кожа старика была как клей, который засох на руке и который очень легко содрать. Девушка старалась сильно не сжимать руку маленького человека, что дышал ей в пупок. На секунду она представила, как этот старик спотыкается о камень и разваливается прямо у неё на глазах. Как его кости, словно спички, ломаются, а дряхлая кожа рвётся, выпуская наружу то небольшое количество чёрной крови, что в нём есть. Девушка даже представила, как кожу жуткого старика уносит ветер и заносит на ветку дерева, где она потихоньку сгорает от жаркого солнца. После представления жуткой смерти Эдварда она представила их секс. И он был ещё более ужасным, чем поломанное тело старика. Девушка представила, как член маленького человека ломается, когда он пытается засунуть его поглубже, и остается в её влагалище. Елена очень отчётливо видит у себя в голове, как детородный орган старика, словно палочка с натянутой кожей, торчит из неё, как из него брызжет чёрная кровь, попадая ей на живот. От таких представлений рвота подступила к горлу девушки, но она устояла, и её не вырвало на старика, что своими костлявыми пальцами сжал её кисть.

Когда они оказались в огромном коттедже миллиардера, все страхи отошли на второй план, все мерзости, что представляла девушка, ушли. Дом старика внутри напоминал замок из сказки. Вокруг были статуи ангелов, молодых атлетов и стройных богинь. Стены особняка украшали картины с древнегреческой тематикой, на которых изображались сцены из «Илиады» и «Одиссеи». Пол здесь был отделан разноцветным мрамором, мозаикой, образовывая картину Боттичелли «Рождение Венеры». Под потолком свисали огромные хрустальные люстры, лампочки в которых имитировали свечи. Но ни пол, ни статуи, ни люстры не произвели такое впечатление на Елену, как дорогие украшения, что так небрежно были разбросаны по всему особняку. Огромное бриллиантовое колье свисало с шеи мраморной Афродиты. Диадема с рубинами находилась на голове Зевса. Посох, усыпанный изумрудами, был в руке Аида. Голова девушки начинала кружиться, ей хотелось забрать всё, от золотых колец на пальцах ангелов до килограммовых серебряных поясов, повязанных на атлетах.

— Откуда это у вас всё? — не выдержав, спросила она.

— Всё это я заработал, работая поваром. В это трудно поверить, но так оно и есть. Как готовлю я, не готовит никто. Но вы и сами сейчас убедитесь.

Старик подвёл девушку к огромной двери, на которой золотом было написано «Столовая».

— В этом доме около шестидесяти комнат, но эта — моя самая любимая, — маленький человек еле притронулся к двери, и её тут же распахнул его слуга. Высокий чёрнокожий мужчина, побритый налысо, придерживал дверь, пока старик с девушкой заходили в огромную комнату, в центре которой стоял длинный стол. Такие столы девушка видела только в кино, и если один человек сядет в начале, а другой в конце, то, чтобы поговорить, им придётся неустанно кричать. На одной из стен столовой висели огромные золотые часы, которые показывали, что сейчас без двадцати одиннадцать.

— Присаживайтесь, а я прикажу, чтобы ужин подавали к столу, — промолвил старик.

Как только девушка присела на стул, слуги тут же принялись носить подносы с едой. Они носили её, пока весь стол не заполнился различными блюдами. Елена не верила своим глазам, но на столе было всё, что она когда-либо пробовала, и всё, что она лишь мечтала попробовать. Её глаза разбегались между подносами с устрицами и омарами, между трюфелями и лазаньей. Здесь были блюда, о которых девушка даже не слышала никогда. Мраморный бифштекс, который делается из мяса коровы «Годзима», которую до убийства держали на специальной диете и даже поили пивом. Аристократический омлет из шести куриных яиц, целого лобстера и трёхсот граммов севрюжьей икры. Эти и многие другие блюда поражали воображение, они были не менее прекрасны, чем драгоценности, разбросанные по всему особняку.

— Зачем так много? — с улыбкой на лице и в предвкушении своего лучшего ужина спросила Елена.

— Это ещё не всё, главное блюдо впереди, но его лучше есть на сытый желудок. Так что приятного аппетита, — произнёс старик. Он своими дряхлыми руками принялся накладывать себе в миску картошку в сливочном соусе, и также голыми руками принялся её есть. Только тогда девушка заметила, что рядом с её огромной тарелкой нет столовых приборов: ни ножа, ни вилки, ни ложки — ничего. Елена смотрела, как старик облизывает свои пальцы, а затем снова зарывается ими в картофельное пюре.

— В Древней Греции именно так ели еду. Без всех этих ни к чему не нужных приборов, — с набитым картошкой ртом простонал маленький человек. Он сидел совсем близко к девушке, и она могла слышать, как он чавкает. — А греки разбирались в еде, уж поверьте мне. Вам стоит лишь попробовать, возьмите, что нравится, наложите в свою тарелку и попробуйте это съесть, как ем я.

Ей безумно не хотелось пробовать есть, как это делал старик, один вид его рук в пюре снова вызывал приступы рвоты, но она встала и, подойдя к подносу с омарами, наложила себе пару штук.

— Как вы думайте, сколько мне лет? — спросил старик, когда девушка вновь вернулась за стол.

Елена понятия не имела, сколько лет Эдварду, на вид ему была лет сто, а может, и больше, но девушка не хотела ошибиться в большую сторону, поэтому и сказала:

— Думаю, вам где-то шестьдесят, но вы ещё очень ничего, — на лице девушки сияла улыбка, не искренняя, а лживая, как у плохой актрисы, что снимается в мыльных операх.

Маленький человек звонко засмеялся, и пюре вперемешку с каплями чёрной крови полетело из его рта во все стороны, не упустив и платье его гостьи.

— Мне сто семьдесят три, в это трудно поверить, но я родился в далёком тысяча восемьсот тридцать девятом году.

Девушка ни капли ему не верила, старик был отвратительным, ужасно старым, и казалось, что он доживает свои последние деньки, но ему не могло быть сто семьдесят три, это не укладывалось у неё в голове.

— Я застал царя, видел революцию, прошёл две мировые войны и даже лично знал Сталина, — каждое новое слово Эдвард произносил с гордостью, для девушки его слова, возможно, и были ложью, но старик в них верил. — Вы спрашивали, откуда у меня всё это богатство?! Я работал поваром у Николая Второго, затем работал у Сталина. Им нравились мои блюда, которые продлевали жизнь. Вы можете мне не верить, но я проживу ещё долго, пусть по мне и не скажешь. Но именно еда способна лечить, способна давать бессмертие, — старик уже доел своё пюре и сейчас принялся за бифштекс. Слабо поджаренное мясо в винном соусе брызгало кровью, когда маленький человек касался им своих губ.

— Я вижу, вы очень хорошо разбираетесь в еде, — уже даже без лживой улыбки, на которую просто не было сил, произнесла она. Ей больше не хотелось притрагиваться к еде, не хотелось шоколадных трюфелей, которые она так давно мечтала попробовать, не хотелось креветок, которые безумно любила. Её аппетит быстро пропал, и всё, что сейчас хотела девушка, так это поскорее всё закончить, испытать самое сильное отвращение в своей жизни, взять деньги или драгоценности и уйти, чтобы потом всё забыть.

— Я знаю о питании практически всё. Например, есть блюда, которые снимают головную боль, а бывают те, что заживляют раны. Я говорю без преувеличения, всё так и есть, — старик доел бифштекс и сейчас обгладывал куриную ножку. Несмотря на свой вид, он очень быстро, а главное, много ел.

Елена смотрела на огромный стол, вдыхала его запахи, запахи различных блюд и запах плесени, который исходил от старика, и её голова начинала кружиться:

— Может быть, покинем стол и продолжим наш разговор в спальне? — она скинула одну бретельку своего платья, и её левая грудь немного оголилась, увидела свет.

— Есть блюда, которые могут вызвать состояние эйфории, они могут довести до оргазма, — словно не слыша свою гостью, доедая курицу, говорил старик. — Другие блюда заставляют волосы на голове расти в два раза быстрей, уверен, вы этого не знали. Определённые продукты, поданные под определённым соусом, увеличат мужской член или женскую грудь, всё зависит от количества в них ирландского чеснока.

— А может быть, я вас так доведу до оргазма, без всяких там ненужных продуктов? — медленно облизав губы и стараясь не сводить глаз, хоть это было и трудно, с маленького человека, произнесла она.

— Если картофель посыпать грецким орехом, добавить туда козьего молока и запечь это в печке, вы получите средство от поноса. Честное слово, я над вами не шучу, — улыбаясь кровоточащими губами и поедая какие-то огромные грибы, говорил старик. — А если запечь в курице кусочек баранины, у вас снизится давление, я проверял.

Девушка теряла терпение, дребезжащий голос старика вызывал головную боль, ей хотелось взять один из подносов и хорошенько врезать им по голове старого пня. Если бы не слуги, что стояли позади них, она бы так и сделала. Но эти чернокожие великаны вряд ли обрадуются смерти хозяина, особенно когда она начнёт забирать его драгоценности.

— Я предлагаю вам секс, а вы всё продолжаете говорить о еде. Мне неинтересно, быть может, и я неинтересна вам? — не выдержав, выкрикнула она.

На секунду в особняке повисла мёртвая тишина, даже тявканье прекратилось. Старик с закрытым ртом, наполненным каким-то мясом, просто смотрел на неё. Его бесцветные глаза с жуткими красными венами округлились, один зрачок лопнул и залился кровью, но это было не самое страшное. Через секунду маленький человек начал задыхаться, давясь своей драгоценной едой.

Девушка тут же кинулась к нему, она обхватила его за талию и сильно принялась давить на живот, пока мясо вперемешку с кровью и блевотиной не вывалилось на стол.

— С вами всё в порядке? — испугавшись, спросила она.

Старик рукой прикоснулся к тому, что вывернул из себя на стол, и девушка в ужасе представила, что сейчас он это съест. Но маленький человек лишь смахнул блевотину на пол, приступив к новому блюду, на этот раз к мраморной говядине.

— Я хочу вас, очень хочу, — промолвил старик. — Но в этом мире ничего не бывает просто так, коммунизм так и не построили, и бесплатный сыр только в мышеловке. Что вы хотите взамен? Хотя не отвечайте, я отдам вам всё, что вы сможете унести, но только после того, как вы попробуете моё главное блюдо.

Девушка уже представила все драгоценности, что она сможет забрать: диадему Зевса, ожерелье Афродиты, посох Аида и многое, многое другое. Секс со стариком больше не казался таким отвратительным, даже его жутка манера есть теперь казалось нормальной.

— Думаю, нам стоит выпить, — как только Эдвард произнёс эти слова, прислуга тут же разлила им по бокалам красную жидкость. — Это вино отлично подойдёт к главному блюду, но пить его нужно сейчас, — старик поднял бокал, и девушка сделала то же самое. — Я пью за твои очаровательные ножки! — всё с той же мерзопакостной улыбкой произнёс он.

Елена сделала глоток, и головная боль ушла, всё внезапно стало так спокойно и тихо, словно она попала в другую реальность. Изнутри её тело обдало теплом, и ей безумно захотелось спать. Мир вокруг девушки как будто остановился, словно кто-то нажал на кнопку «Стоп».

— А вот и то, ради чего мы здесь сегодня собрались, — промолвил старик, когда его слуги принесли два серебряных блюда с серебряными крышками, одно из которых поставили возле старика, другое возле Елены.

Девушке оставалось лишь догадываться, что перед ней стоит, но пахло вкусно, и она тут же открыла крышку. На небольшой тарелке лежал не очень большой кусок мяса в розовом соусе. Елене внезапно ужасно захотелось что-нибудь съесть, словно она потеряла много сил и сейчас их срочно нужно было вернуть.

— И это и есть ваше хвалёное главное блюдо? Я думала, оно будет немного больше, — с уже искренней улыбкой произнесла девушка. Она уже было собралась взять мясо в руки, как где-то поблизости услышала: «Кап-кап».

Словно кто-то забыл до конца закрутить кран, и вода продолжает обо что-то биться.

Кап-кап.

Этот звук не прекращался, девушка пыталась найти его источник, но не могла, хоть он и казался совсем рядом.

Кап-кап.

— Иногда размер не имеет значение, попробуйте и убедитесь, что это лучшее, что вы когда-нибудь ели, — улыбка старика стала шире, он уже держал в руках свой кусок мяса, который был гораздо больше, чем у девушки, и смачно его ел.

Елена откусила кусок заветного блюда и не смогла понять, что это.

Кап-кап.

Мясо было очень нежным, оно напоминала одновременно как курятину, так и говядину.

Кап-кап.

Оно словно таяло во рту, для рецепторов вкуса это был настоящий рай, ведь ничего более прекрасного она в жизни не пробовала.

Кап-кап.

— Вы правы, это блюдо божественно. Чьё это мясо? — с большим любопытством, продолжая заталкивать себе в рот волшебную пищу, спросила она.

— Это блюдо я первый раз попробовал в Африке, ведь даже там мне довелось побывать. Но особой популярностью, как я позже узнал, оно пользовалось в Древней Греции. Греки просто обожали его, ведь оно придавало сил, увеличивало мужскую силу и даже продлевало жизнь.

Старик говорил, а девушка, доедая самое вкусное на свете блюдо, его слушала. Где-то всё ещё что-то капало, но Елена решила не обращать на этот звук особого внимания.

Кап-кап.

— Когда я в первый раз приготовил это блюдо Николаю Второму, то он предложил мне столько золота, сколько я смогу с собой забрать, лишь бы я стал его личным поваром и лишь бы я никому не говорил, из чьего мяса оно было сделано.

Кап-кап.

— Царь, как и все великие люди, хотел прожить долгую жизнь, но его расстреляли, и следующим, у кого я был поваром, стал Сталин. Ему не нравилось, из чего я делаю это блюдо, но ему нравился его вкус, а возможность продлить жизнь сыграла решающую роль.

— Так из чего же оно, вы мне расскажете? — доев до конца и так и не наевшись, спросила Елена.

Кап-кап.

Девушка чувствовала сильную усталость, ей безумно хотелось спать, и она посмотрела на часы. То, что она увидела, повергло её в шок. Золотые часы показывали пять часов утра, но это было невозможно, девушка не могла так долго сидеть за столом, разве только она проспала несколько часов и забыла об этом. Её усыпили, вот что поняла Елена.

Кап-кап.

— Древние греки ели гладиаторов, потому что считали, что если съесть сильного человека, то тебе перейдёт его сила. Я в это не верю, мне нравится мясо молоденьких девушек, особенно девственниц, — лицо старика исказилось, оно стало ещё более ужасным, а улыбка, которая была вся в крови, казалось нечеловеческой, она была просто огромной, словно старик с помощью ножа увеличил её.

— Вы ведь шутите, это такая шутка? — в страхе спросила девушка. Её голова снова начала кружиться, но уже с большей силой, казалось, что она вот-вот упадёт со стула.

Кап-кап.

— Я никогда не шучу. Ни когда говорил про возраст, ни когда говорил про Сталина. Я не шутил, когда сказал, что хочу тебя, не шутил, когда произнёс, что у тебя красивые ножки. И даже когда говорю, что я ем человеческое мясо, я ни капельки не шучу, — старик начал хохотать, и слуги, что стояли за ним, тоже принялись ржать. Только сейчас девушка заметила, что и вокруг их рта была кровь.

Девушка попыталась встать, она хотел убежать, но ничего не вышло.

Кап-кап.

Елена упала со стула, упала в лужу собственной крови, потому что ног у неё больше не было. Она съела собственные ноги, старик их съел, его слуги их съели. Теперь девушка поняла, что это был за звук: «Кап-кап».

Так капала её собственная кровь. Она поползла к выходу, рыдая, смешивая кровь и слёзы, царапая пол.

— Кстати, я выполняю своё обещание, можешь забрать всё что хочешь, всё, что сможешь унести! — прокричал старик. — Большинство думает, что секс — это всё. Секс — это ничто, без него можно прожить, это не самое великое удовольствие в жизни. Секс нам нужен лишь для продолжения рода. Мы рождены, чтобы есть. Именно еда способна вызвать настоящий оргазм, это она доводит до эйфории. Чревоугодие — не грех, прелюбодеяние — вот за что действительно горят в аду. Вам ведь понравилось главное блюдо, а Елена? — смеясь и выплёвывая кровь, кричал Эдвард.

Девушка уже покинула столовую, оставив на полу длинный кровавый след. До выхода оставалось метров десять, но силы уже практически покинули девушку. Если бы она знала, как всё закончится, если бы ей сказали, что её ждёт, сказали, что ничего поменять нельзя и она в любом случае будет съедена старым каннибалом, то Елена бы отдалась какому-нибудь деревенскому дурачку. Переспала бы с Иваном, или с Федей, или с Колей, а может, со всеми тремя, лишь бы позже обломать мерзкого старика, который утверждает, что его блюдо лучше, чем секс. Но она не знала и не отдалась.

Елена почти доползла да выхода, но затем закрыла глаза. Она решила немного передохнуть. Она очень не хотела умирать, осознавая, что ничего прекраснее, чем вкус собственного мяса, в жизни не пробовала. Она не хотела, но не смогла…